Воевода - Страница 76

К оглавлению

— Милейший, когда ямы выгребные чистили в последний раз?

— Так недавно — недели две назад.

— Зови золотарей — снова будем чистить.

«Завхоз» посмотрел на дьяка, тот кивнул —

исполняй, мол. Управляющий недоуменно пожал плечами и ушел.

— Не уверен полностью, но думаю, нам стоит посмотреть на очистку.

— Может быть — без меня? — попробовал увильнуть дьяк.

— Нет уж! Думаю — ценности найдем сегодня. Из приказа вечером никого не выпускай.

— Пойду распоряжусь.

Прав я или ошибся? Вот конфуз-то будет, коли не найдем ничего. Если обнаружим пропажу — никто и не узнает, где и как сыскали. А если «пустышка», мне от этого — в прямом и переносном смысле — дерьма не отмыться.

Прибежал управляющий.

— Золотарь приехал. Начинать?

— Погоди, за дьяком схожу.

Я зашел в комнату дьяка и почти выволок его под ручку в проезд.

Золотарь привычно снял дощатую крышку с выгребной ямы. В нос ударил зловонный запах. Дьяк брезгливо отшатнулся, и видно было, что его замутило.

— Господа хорошие, вы бы отошли — вымажу невзначай, — бросил золотарь.

— Потерпим, начинай, — поторопил я золотаря.

Золотарь приступил к своей работе. Одно ведро поднято и опрокинуто в бочку, второе… Когда я уже потерял счет ведрам, а дьяк начал терять терпение, золотарь вдруг сказал:

— Зацепилось чего-то, тяжело.

— Тащи!

Золотарь поднял ведро, поверх которого торчало нечто бесформенное.

— Несите воды, да побольше! А ты постой пока, — это я золотарю.

«Завхоз» исчез, и вскоре появился с двумя парнями, каждый из которых нес по два ведра воды.

— Лейте! — я показал рукой на ведро с находкой.

Одно ведро выплеснуто, другое…

Стал виден бок кожаного мешка.

— Ну-ка, ребятки, вытащите это…

Дьяку тоже стало интересно, и он подошел поближе.

Парни перевернули ведро, и из него на землю тяжело вывалился кожаный мешок.

— Обмойте его как следует водой и — в приказ! — распорядился дьяк.

Мешок обмыли, взяли за горловину и понесли в приказ. Дьяк шел следом, брезгливо зажимая нос и поглядывая по сторонам.

Как только мы вошли в здание приказа — свернули в боковую комнатушку.

— Несите холстины чистые! — распорядился дьяк.

Когда холстины были доставлены, завязку у мешка взрезали ножом, мешок перевернули. Присутствующие ахнули. На холстины посыпались ценности — перстни, ожерелья… Все было слегка в грязи и попахивало. Но дьяк от радости аж подпрыгнул.

— Нашлись! Языки всем за зубами держать! — он обвел присутствующих взглядом, ничего хорошего болтунам не обещающим. — Воды сюда! Отмывайте! За труды из писарей столоначальниками сделаю, возвышу!

Парни исчезли. Дьяк повернулся ко мне.

— Как догадался?

— Потом скажу. Сейчас отмыть надо да злодея задержать.

Парни на радостях тащили полные ведра воды, расплескивая ее по коридору.

Ценности отмыли, и дьяк сам пересмотрел и пересчитал дары.

— Принеси ларец! — бросил он подьячему.

Ценности были сверены по описи и уложены в ларец. Дьяк не поленился — сам спустился в подвал и запер ларец в хранилище. Вернулся довольный, глаза сияли. Хлопнул меня по плечу:

— Молодец, боярин! Я уж было духом пал, да видно — Господь ко мне Кучецкого послал. Он и вспомнил про тебя. Нет, каков умелец! Я бы сроду в нужник не полез, не подумал бы даже! Откуда будешь?

— Вологодский я, Георгий Михайлов.

Дьяк удивился:

— С такой головой — и в какой-то Вологде прозябаешь? Боярин, иди ко мне в приказ. Сразу должность хорошую дам и жалованье положу.

— Прости боярин — в Вологде семья, поместье. А государю я и так служу — воеводою.

— Воеводою!? — еще более изумился дьяк. — И в дерьмо не испугался, не побрезговал полезть. Федор-то ничего про воеводство не сказывал.

— Не в чине дело — в пользе государю.

— Правильно сказал! О, а про лихоимца мы и забыли-то. Надо гниду найти и раздавить! — сжал он кулак. — Нельзя в приказе изменщика подлого держать!

— Согласен. Распорядись — пусть люди твои по одному из приказа выходят. Я тебе и укажу шпыня.

— Э, погоди — я охрану позову. Его же схватить надо.

— Ну, схватишь — потом что?

Дьяк осекся. В тюрьму да в суд нельзя — дело огласку получит. При всех убить без суда — невозможно: по «Правде» виновный должен быть казнен.

Выход подсказал управляющий.

— Веревку с петлей в нужнике повесить — пусть сам и сведет счеты с жизнью.

— А не схочет если?

— Тогда на суде присягну, что он у меня калиту украл. За то кнутом бьют и ноздри рвут. И уж в приказе ему тогда не служить.

— Иди, ищи веревку.

Люди из Посольского приказа пошли на выход. Я и не думал, что здесь занято так много служивого люда. Конечно, выглядят они не в пример Разбойному приказу. Все одеты чисто, бороды подстрижены, лица приятные. А в Разбойном у половины не лица, а хари — почти как у их подопечных.

Лица сменялись перед моими глазами, и вдруг я увидел его — так же четко, как в видении.

— Он! — ткнул я пальцем.

— Не может быть! — ахнул дьяк. — Это же секретарь мой! Семью языками владеет, мой первый помощник!

— Истинно говорю, а там сам решай!

Дьяк сокрушенно покачал головой. Управляющий показал глазами, и стражники заломили мужику руки.

— Ну-ка ко мне его, — дьяк показал стражникам головой в сторону кабинета.

Секретарь сник. Зашли в кабинет. Дьяк гневно глядел на Онуфрия. Тот затравленно озирался.

— За что, отец родной?!

— Неуж не знаешь?

— Духом не ведаю.

— А ларец?

— Что «ларец»? — Но глазенки забегали.