Воевода - Страница 59


К оглавлению

59

После похода число боевых холопов у меня возросло сразу вдвое. И забот прибавилось. Я уже с досадой вспоминал, как от землицы у государя отказался. Земля — она кормилица, ежели ее есть кому обрабатывать, только за нее я воинов — «оружно, конно и людно» выставлять должен. А теперь получается, что ратников у меня избыток. А и пусть, жизнь — она такая, по-разному сложиться может — пригодятся.

Месяц крутился я по своему поместью, наставлял управляющих в деревнях, к тому же — сентябрь на носу, конец года, пора и подати собирать, свою долю боярскую с урожая.

И пока дожди не зарядили, решил я навестить настоятеля Спасо-Прилуцкого монастыря, иеромонаха Савву. Не был у него давно уже, даже неудобно как-то.

Выехал один, как делал всегда при поездках в монастырь. Афишировать эти посещения мне как-то не хотелось. Монах при воротах узнал меня, отворил калитку.

Настоятель был в своей келье; принял радушно, но попенял за то, что давно не был — неужто совсем забыл?

— Дела все, — неловко оправдывался я. — Вот, на сече с татарами был.

— Уже извещен. Поздравляю с повышением — не просто боярин, а еще и воевода. Говорят, проявил себя. Рад, что я не ошибся в тебе. Не часто человек оправдывает надежды. Видно, Господь направляет твои помыслы. Расскажи, что делал, как сражался.

Я начал скомкано, не зная, насколько искренне любопытство настоятеля, и в каких пределах можно рассказывать ему кровавые подробности сечи. Однако в ходе повествования, чувствуя его неподдельный интерес, я разошелся — даже о захвате Василия татарскими лазутчиками поведал.

Потом мы поговорили о мирских новостях, и под конец беседы настоятель неожиданно для меня вытащил из ящика стола и вручил мне нож в скромных ножнах.

— Думаю, он пригодится тебе в ратном деле.

Я вытащил нож из ножен и только хотел провести пальцем по лезвию, как Савва перехватил мою руку:

— Не моги! Лезвие отравлено!

Видя мое удивление, он пояснил:

— Лазутчика мы тут папского, схизматика ватиканского поймали — так то его нож. Либо убить исподтишка кого хотел — не знаю. Допросить не успели — принял яд и отдал Богу душу.

Лихо! С помощью испанского золота Ватикан организовал разветвленную шпионскую сеть по всей Европе, не исключая и Руси. Информация шла обильная, и Ватикан держал руку на пульсе, будучи осведомлен о жизни царственных дворов и даже простого люда. При этом сам Ватикан погряз в роскоши, пьянстве и блуде.

Я сунул нож в ножны и прицепил к поясу. Надо припрятать его куда подальше и не забыть достать, когда на сечу поеду. Не приведи Господь запамятовать, да хлеб или мясо им в походе порезать. Обидно будет умирать не от раны, а от своего же ножа.

Добравшись до дома, я закинул его на шкаф в своем кабинете.

А через несколько дней ко мне в Вологду заявился боярин Тучков, мой сосед по поместью.

— Давненько мы не виделись! Не возгордился, случаем? — едва поздоровавшись, спросил он.

— Никита, разве ты плохо меня знаешь? Сегодня меня воеводой поставили, завтра — тебя. Дело случая!

— Ага, случая. Я вот выше сотника никак подняться не могу, хотя бы товарищем воеводы.

Должен напомнить, что товарищем назывался заместитель — сотника ли, воеводы.

Я со всеми почестями провел Никиту в дом — все-таки мы с ним знакомы давно, соседи добрые, не в одной сече бок о бок рубились.

Пока челядь собирала на стол, мы поделились новостями. Собственно, новостей-то было — раз-два, и обчелся.

Когда стол был уставлен яствами, мы перешли в трапезную и отдали должное жаркому из поросенка, гречневой каше с фруктами, вину домашнему да рыбке.

Вот и славно — пообщались! Прощаясь, Никита заявил:

— Что мы с тобою все только в походах и видимся — вроде как и не соседи добрые. Приезжай ко мне на охоту. Медведь повадился на овсы ходить, скоро уже убирать нечего будет.

— Я с удовольствием, только скажи когда.

— А давай завтра — что откладывать?

На том и уговорились.

Я приказал Федору-занозе приготовить рогатины, ножи побольше размером и, немного подумав, добавил — еще и мушкет с пулями чтобы захватил.

Зашел в комнату к Василию. Он сидел за столом у окна, старательно изучая книгу.

— Чего читаешь, сынок?

Василий смутился:

— Вот — великие битвы изучаю.

— Молодец! Хочешь завтра со мной на медвежью охоту поехать?

— Конечно, хочу — зачем спрашиваешь?

— Тогда завтра оденься попроще, кольчугу не забудь надеть, и кинжал обязательно захвати. Федор рогатины приготовит.

Рогатина — охотничье копье с толстым и прочным древком, часто перехваченное железными кольцами. Лезвие длиной сантиметров тридцать, широкое, с прочной поперечиной вместо гарды. Фактически — короткий меч на древке.

Утром мы втроем — я, Василий и Федор — выехали со двора. Боевые холопы провожали нас завистливыми взглядами. Охота, тем более на медведя — самое мужское занятие, окромя войны. И развлечение, бодрящее кровь адреналином. Если медведь молодой — и мясо вкусное, а шкура, ежели ее выделать хорошо — прекрасный полог для саней — ноги в мороз укрывать.

За шутками и разговорами мы добрались до поместья Тучкова. У его дома уже толпились охотники — человек семь.

Увидев нас, с крыльца спустился Тучков.

— Рад приветствовать! Это кто же с тобой?

— Знакомься — сын мой, Василий, и Федор — нынче десятник.

— А лица-то знакомые!

— Когда на ваш стан татары напали, мы вместе вас выручали.

— Значит, боевые побратимы. Это славно! Ну, раз все готовы — по коням!

Все поднялись в седла и дружно выехали за ворота. Ехали на закатную сторону, удаляясь от моего и Тучкова поместий.

59